— Двигаем отсюда! — твердо сказал Ши, хватая Бельфебу за руку и устремляясь вниз по склону вслед за колесницей.

— Эй! — крикнул Бродский, без особой охоты пристраиваясь в хвост процессии.— Давайте лучше вернемся и закорешимся с этим парнем. Это же герой номер один в Ирландии!

От земли отскочил еще один камень, а совсем неподалеку послышался невнятный рев.

— Я про него слышал,— заверил Ши,— и если тебе так хочется, можем при случае к нему заскочить, но, по-моему, сейчас не совсем подходящее время для визитов. Мне кажется, в данный момент он настроен не слишком общительно.

Бельфеба на ходу поинтересовалась:

— Именовал ты его героем, и при этом сына он своего умертвил. Как быть такое может?

Бродский, пыхтя, отозвался:

— Просто запутка получилась. У этого Кухулина как-то была подружка — Айфе ее звали. Короче, она залетела, а он возьми да и дай ей отставку, ясно? И когда малыш подрос, она послала его к Кухулину, наложив на него гейс...

— Минуточку,— перебила Бельфеба,— Что это за гейс такой?

— Табу,— подсказал Ши.

— Да никакое там твое табу и рядом не лежало! Бери выше — натуральное колдовство! — горячо уточнил Бродский.— Когда на тебя наложен гейс, ты и пальцем о палец не смеешь стукнуть, даже когда совсем задницу припечет. Так вот, как я уже говорил, на этого пацана, звали его Конла, наклали такой гейс, чтоб он никому не кололся, как его звать и кто его папа. И когда Айфе послала его к Кухулину, тот вызвал мальчишку на бой и без всяких яких его замочил. В общем, нехорошо вышло.

— И впрямь печальна сия история,— согласилась Бельфеба,— Откуда ж столь умудрился ты в материях подобных, мастер Пит? Иль одной вы с ним расы?

— Как бы мне этого ни хотелось, но увы! — честно признался Бродский,— На моей службе это было бы мне только в жилу. Но раз не судьба, я решил зайти с другого боку, ясно? Буду, думаю, долбить все эти ирландские премудрости до тех пор, пока не стану сечь в них почище самих ирландцев. Вот кой-чего и поднабрался, поняла?

Они уже порядочно спустились вниз по склону, путаясь ногами в высокой траве и постепенно приближаясь к безмятежно пасущейся овечьей отаре.

Бельфеба заметила:

— Очень надеюсь я, что люди недалёко. Не то без кормежки протянем мы ножки!

— Не парься,— отозвался Бродский,— это ж Ирландия, лучшая страна в мире. Если у тебя живот подвело, а под боком овцы, выбирай любую, режь, жарь, и всех делов. Все на халяву — у них тут так принято.

— Нету у нас ни ножа, ни огня,— возразила Бельфеба.

— По-моему, огонь мы запросто добудем при помощи кусочка кремня и какой-нибудь железки, которых у нас и на нас полным-полно,— сказал Ши.— А если забьем овцу и разведем костер, зуб даю, что в самом скором времени подгребет и кто-нибудь с ножом, чтобы разделить с нами ужин. Во всяком случае, попробовать стоит.

Подойдя к большому дереву, он подобрал длинный и тяжелый сухой сук, валявшийся у его подножия. Наступив ногой и поднатужившись, он разломил его на две более-менее одинаковые половины, одну из которых вручил Бродскому. Получившиеся дубины на вид особого доверия не внушали, но при отсутствии инструмента рассчитывать на что-то получше не приходилось.

— А теперь,— объявил Ши,— если мы спрячемся вон за тем валуном, а Бельфеба обежит кругом и погонит стадо на нас...

— Уж не вздумали ли вы угнать овец наших, дорогуши? — послышался тут низкий мужской голос.

Ши огляделся. Словно откуда-то ниоткуда вдруг возникла некая компания, с высоты склона с самым что ни есть угрожающим видом разглядывающая путешественников. Всего их было пятеро, в килтах и в узких штанах, которые обычно носят горцы, а также накидках из оленьих и волчьих шкур, застегнутых у подбородка,— один с окованной медью дубиной, другой с громоздкого вида мечом, а остальные трое с копьями.

Не успел Ши хоть что-нибудь ответить, как тот, что с дубиной, продолжал:

— Мыслится мне, что головы мужей неплохо смотреться будут в зале нашей общей. Девы же касаемо, то чур я первый!

— Бежим! — гаркнул Ши, первым следуя своему собственному совету.

Пятеро незнакомцев немедля бросились за ними вдогонку.

Бельфеба, руки у которой были свободны, вскоре вырвалась вперед. Ши, сжимая свою импровизированную дубинку, горько сожалел, что удирать приходится под гору — в такой ситуации толку от нее было ни на грош. Бродский свою то ли обронил, то ли без толку швырнул назад в преследователей.

— Эй, Ши! — возопил детектив, пыхтя на ходу.— Жми во все лопатки — они меня взяли!

По правде говоря, до этого пока дело не дошло, но было совершенно ясно, что вот-вот дойдет. Ши замедлил бег, обернулся, подхватил камень размером с бейсбольный мячик и швырнул в незнакомцев, едва не угодив Бродскому в лоб. Тип с дротиком, в которого он метил, ловко увернулся, и преследователи, не замедляя темпа, стали обходить их справа и слева, дабы окружить.

— Я... больше... не могу!..— пропыхтел Бродский,— Сматывай, не теряй времени!

— Черта с два! — огрызнулся Ши на бегу.— Без тебя нам дома делать нечего! Давай-ка лучше на пару возьмем в оборот того парня с дубиной!

Два камня описали в воздухе дуги почти одновременно. Обладатель дубины пригнулся было, но опоздал — один из метательных снарядов шмякнул его аккурат по макушке кожаной шапочки, и он кубарем полетел в траву.

Остальные истошно заорали и сомкнулись с совершенно очевидным намерением при помощи оставшихся видов оружия наделать в беглецах дырок и разделать их на котлеты, когда вдруг какой-то страшный шум заставил всех без исключения замереть, приподнявшись на цыпочках. Вниз по склону с громом неслась колесница, которую Ши и его спутники совсем недавно встречали. Долговязый рыжеволосый возница правил стоя и неистово улюлюкал, а позади него ловко удерживал равновесие какой-то низенький чернявый тип.

Колесница, подскакивая и переваливаясь с боку на бок, стремительно приближалась. Не успел Ши более-менее оценить ситуацию, как один из приделанных к ступицам клинков подкосил одного из копьеносцев, с хирургической точностью отхватив ему обе ноги пониже колена. Тот с дикими воплями повалился наземь, и в ту же секунду коротышка в колеснице, закинув руку назад, пронзил дротиком еще одного преследователя.

— Это же Сам!— завопил один из уцелевших, и оба ударились в паническое бегство.

Смуглый коротышка что-то коротко бросил вознице, который тут же придержал лошадей. Кухулин выпрыгнул из экипажа, вытащил из-за пояса пращу и принялся раскручивать ее над головой. Едва только один из бывших преследователей брякнулся оземь, как Кухулин опять привел в действие свой губительный инструмент. Ши подумалось, что на сей раз он уж точно промажет, поскольку уцелевший был уже в доброй сотне ярдов и удалялся с прямо-таки нечеловеческой прытью. Но снаряд стукнул ему точно в башку, и он немедля ткнулся носом в землю.

— Достань-ка мешок для голов и ступай за трофеями моими, дорогуша,— распорядился Кухулин.

 2

 Лойг, покопавшись в задке колесницы, вытащил огромный мешок и тяжеленный меч, вооружившись которым безмятежно принялся за дело. Бельфеба невольно обернулась, когда спаситель подошел к дереву. Перед Ши предстал человек невысокого роста, не старше его самого, с кудрявыми черными волосами, густыми черными бровями и лишь едва заметным пушком на щеках — в отличие от разбойничьих бород незадачливых преследователей. Он был не только исключительно хорош собой: под свободным одеянием поигрывала внушительная мускулатура. Лицо героя носило выражение непреходящей задумчивой меланхолии, а одет он был в расшитый золотом белый плащ с длинными рукавами поверх красной туники.

— Огромное спасибо! — с чувством произнес Ши. — Если хочешь знать, ты только что спас нам жизнь. Как вышло, что вы оказались поблизости?

— Лойг явился ко мне со сказкою о трех чужестранцах, кои по первому взгляду фоморами могли быть и коим, вероятней всего, скорая стычка с лагенами грозила. Ныне готов драться я с любым в Ирландии, кто время мне готов уделить, а тут эти свиньи лагенские впятером на двоих навалились! Ежели ты только не герой, нелегко при таком раскладе выстоять, вот и пришлось поучить мерзавцев хорошим манерам. А теперь твой черед поведать, кто вы такие, откуда прибыли и куда путь держите. Ежели и вправду вы фоморы, беда невелика — король Конхобар в друзьях с ними в год нынешний, не то бы укоротил я рост твой ровно на голову!