— Неплохо работает! — одобрительно заметил кто-то из фантомов Ши.

Лемминкяйнен, не уступая ни на дюйм, успешно парировал каждый удар. Да и вообще фехтование подобного рода особой работы ногами не требовало. Оба попросту стояли друг против друга, крепко упершись ногами в землю, и изо всех рубили, словно силясь повалить дерево, время от времени делали передышку и вновь принимались косить направо и налево.

Раз клинок Хозяина задел Лемминкяйнена за плечо — но под слишком острым углом, отчего тот лишь скользнул по чешуйчатой кольчуге. Но вскоре и Лемминкяйнен сумел достать мечом до шеи Хозяина, не успевшего вовремя парировать удар. Из небольшого пореза показалась струйка крови.

— Хо-хо! — вскричал Лемминкяйнен.— Послушай-ка, о Хозяин Похъёлы, а шея-то у тебя ровно небо рассветное!

Хозяин, отступив на полшага, лишь на долю секунды скосил глаза вниз, дабы оценить масштаб полученных повреждений. Но

Лемминкяйнен в ту же секунду скакнул к нему и нанес еще удар — с такой быстротой, что Ши даже толком не сумел разглядеть, как он это сделал. Клинок героя по косой дуге пролетел прямо сквозь шею Хозяина. Голова того, крутясь в воздухе, описала красивую параболу, а фонтанирующее кровью тело, крутанувшись на подогнувшихся ногах, свалилось на коровью шкуру. По толпе пробежал сдавленный вздох. Лоухи взвизгнула.

Лемминкяйнен, ухмыляющийся столь широко, что, казалось, уголки рта у него вот-вот сойдутся на затылке, как у Хампти-Дампти, радостно заорал:

— Ну что, получил, герой похъёлский?

Он шагнул вперед, тщательно вытер клинок о штаны мертвеца и убрал в ножны. После чего подобрал голову поверженного противника и торжественно водрузил ее на единственный свободный кол.

— А теперь, ведьмы, тащите мне пива! — проревел он.

Ши повернулся было, чтобы что-то сказать ближайшей Бельфебе, но именно в эту секунду вдруг вспомнил слова Байярда, которому с какой-то стати приспичило «сосредоточиться». Он обернулся. И впрямь: не обращая внимания на празднующего победу Лемминкяйнена, который устроил из своего торжества самый настоящий спектакль, и больше того — вовсе повернувшись к происходящему спиной, Байярд склонялся над кучкой травы. Похоже, он что-то тихо бормотал; над кучкой курился слабый дымок.

— Уолтер, нет! — заорал Ши, ринувшись к нему.

Но он опоздал.

Последовала яркая вспышка, воздух заходил ходуном, и в то же мгновение все дубликаты Ши, Бельфебы и Бродского бесследно исчезли. Когда сцепившиеся Ши с Байярдом еще катились по земле, раздался вопль Лемминкяйнена:

— Болван! Растяпа! Предатель! Чары твои дурацкие мое волшебство отменили! Конец уговору нашему!

Ши привстал на колени в тот самый момент, когда герой неспешным шагом — отнюдь не бегом — двигался к саням с мечом наготове. Особым желанием остановить его, судя по всему, никто не горел.

Совсем рядом из кучи перепутанных тел, которую образовали недавние болельщики незадачливого Хозяина Похъёлы, донесся сдавленный крик, и среди мешанины рук, ног и голов промелькнула ножка, соблазнительный силуэт которой не могло скрыть даже бесформенное одеяние и которая Ши была очень хорошо знакома.

— Бельфеба! — завопил Ши, единым порывом вскакивая на ноги и хватаясь за шпагу. Но тут он и сам, не успев выдернуть клинок из ножен, повалился наземь под напором толпы. В ходе скоротечной потасовки он только и успел отметить, что баню местная публика посещает редко и что Бродский ухитрился уложить одного из наседающих на него оппонентов своей полицейской дубинкой — обоих очень быстро скрутили и швырнули на землю рядом с Байярдом.

— Бросить их в темницу! — распорядилась Хозяйка Похъёлы. На ее физиономии ясно читалось, что место это далеко не курорт.

Пока пленников, ухватив за руки за ноги, куда-то тащили, Ши заметил, что лось Хийси уже успел удалиться на порядочное расстояние, волоча за собой подскакивающие на кочках сани.

8 

 Всех четверых без всяких церемоний общей кучей побросали прямо на каменный пол. Ши услышал, как оглушительно громко захлопнулась массивная дверь и залязгали крепкие засовы. Он встал и помог подняться Бельфебе.

— Ты цела, детка? — спросил он.

— Вполне! — отозвалась она, потирая запястье, в которое кто-то из похъёлцев вцепился чересчур основательно,— Но обиталище явно предпочла бы я другое!

— Да уж, как есть клоповник,— согласился Бродский,— Если вам интересно, как отсюда свинтить, то я пока не при делах.

Ши тем временем разглядывал, куда они попали. Темница вполне оправдывала свое название: тусклый свет поступал внутрь только сквозь крошечное окошко, забранное вдобавок толстыми железными прутьями. Стены ее были из толстенных бревен — как, судя по всему, и потолок.

— Увы нам! — вздохнула Бельфеба.— А что ж приключилось с тенями иллюзорными, что столь недавно голову морочили недругам нашим?

— Об этом уже позаботился Уолтер,— горько ответствовал Ши.— Согласен, что я был бы только рад иметь одну-единственную жену, но, по-моему, он малость поспешил. Какого хрена ты все это затеял, Уолтер?!

Байярд не спеша ответил:

— Я всего лишь сделал попытку претворить в жизнь свой уже упомянутый план относительно предсказания будущего. И должен заметить, у меня получилось.

— Что ты понимаешь под «получилось», позволь тебя спросить? — язвительно уточнил Ши.

— Я пытался выяснить, кто выиграет дуэль. И прямо на земле возникла огненная надпись «Лем», четкая и ясная!

— Да уж, нам это здорово помогло,— с горечью заключил Ши.— Особенно если учесть, что аккурат в тот самый момент он напрочь снес другому парню башку.

— Моим делом было заложить основополагающие принципы! — защищался Байярд,— Откуда мне было знать, что это каким-то образом нейтрализует чары Лемминкяйнена? Никто меня о подобных последствиях не предупреждал. Кстати, а была ли между ними и моими действиями какая-либо логическая связь?

— Не имею ни малейшего представления! Может, когда-нибудь потом и вычислим — когда будем валяться пузом кверху где-нибудь на пляже! Но в данный момент важнее придумать, как отсюда выбраться. Местная публика настроена весьма решительно, а старая ведьма только что потеряла мужа.

Он подошел к крошечному оконцу и выглянул на улицу. Вернее, только попытался, поскольку поле зрения полностью перекрывала знакомая до боли личность Вуохинена, который не замедлил плюнуть недавнему попутчику в физиономию.

Ши ловко увернулся, вытер рукавом плечо, куда в итоге угодил плевок, и повернулся к Бродскому:

— Пит, это твой раб. Не прикажешь ли ему...

— Ха! — взревел Вуохинен.— Вот этот-то мне будет приказывать? Ныне свободен я от удела рабского, и задача моя следить, чтоб вы, ловкачи чужеземные, не удрали отселева, покуда Хозяйка Похъёлы кару вам должную не определит!

— Это ты о чем?

— Всего замысла вплоть до последних тонкостей я не ведаю, но будь уверен: надолго кара сия тебе запомнится! Вроде как задумала она шкуру содрать с вас живьем и в соль закатать, а после жарить на огне медленном!

Ши откинулся к стене и огляделся. Да, проектировщик и строитель этого деревянного мешка потрудился на совесть. Сработана была конструкция, хоть и достаточно незатейливая, действительно со знанием дела — что называется, не тяп-ляп. К примеру, кроме крепко запертой массивной двери, никакого иного выхода на волю здесь не имелось.

— Я знаю ваши имена! — крикнул Вуохинен сквозь крошечное окошко.— Чародейству вашему не будет силы надо мною!

В этом смысле он был абсолютно прав. Но вдруг Ши пришла в голову хорошая идея. Он вновь повернулся к окну.

— Слушай сюда,— объявил он.— Я — чемпион и бросаю тебе вызов.

Вуохинен ехидно помотал головой:

— А сам-то я никакой более не чемпион — с той самой поры, как проиграл поединок борцовский с этим вашим Пийтом,— и права не имею вызов твой принять, покуда не будет он обезглавлен!

— Минуточку,— вмешался Байярд,— а что, если...

— Ага-га! — быстро отозвался Вуохинен, — Уразумел я, к чему ты клонишь! Так знай же: позабочусь я, дабы голова твоя слетела с плеч первою, а вот его — последней!